Записки о Средневековье / Notatki o Średniowieczu / Medieval Notes

Что считается красивым цветом в эпоху рыцарства и куртуазной культуры? Ответить на этот вопрос нелегко. Средневековые понятия наслаждения, гармонии и красоты далеки от понятий XXI века. Даже те или иные цветовые сочетания или контрасты тогда могли восприниматься не так, как воспринимаются сейчас. Например, сочетание желтого и зеленого для средневекового человека – самый резкий контраст, какой только можно себе представить. Такие сочетания, как красное с зеленым или красное с желтым, которые мы воспринимаем как контрастные, в XII–XIII веках отнюдь не считались таковыми, поскольку они располагались рядом на хроматической шкале, принятой у живописцев и ученых.

Так как же современным людям судить о красоте цветов, которые оставила нам эта фаза Средневековья? Во-первых, мы видим их не в первозданном состоянии, а такими, какими их сохранило для нас время, во-вторых, при освещении, которое не имеет ничего общего с источниками света той эпохи, и, наконец, наш глаз не приучен оценивать такую композицию, такие градации света и тени или такую гармонию красок. В XII–XIII веках умели отличать светлое от сияющего, тусклое от бледного, гладкое от ровного: как сделать это сегодня? Для нас эти понятия настолько схожи, что мы склонны их путать, а в те времена они даже не были близкими. Средневековые живописцы, геральдисты и энциклопедисты знали, что «пурпур» на гербовом щите – не то же самое, что пурпур императорской мантии, знали, какой цвет считается сухим, а какой влажным, какой холодным, а какой теплым: как нам усвоить эту разницу? Для современников Людовика Святого зеленый – цвет воды – был холодным, а синий – среди прочего и цвет воздуха – теплым. Зеленый считается также и красивым цветом, а некоторые авторы даже называют его прекрасным. Не только потому, что он преобладает на лугах, в лесах и садах и тем самым радует глаз, но еще и потому, что это умиротворяющий цвет, который дает отдых зрению и душе.

Для многих авторов зеленый – еще и веселый, «смеющийся» цвет (color ridens, по выражению святого Бонавентуры), то есть цвет, который оживляет и освещает покрытые им поверхности. Вот почему он так быстро получил распространение в тех видах средневекового искусства, где главное – свет: витраже, эмалях, миниатюре.

Во всех этих случаях речь идет о ярком и относительно светлом оттенке зеленого. Конечно, в наши дни сохранилось не так много витражей, созданных до середины XII века, но в уцелевших окнах или фрагментах всегда присутствует зеленый цвет, а в немецкоязычных странах он встречается особенно часто. Убедительным доказательством этого может послужить большой витраж Аугсбургского собора, посвященный пророкам: он создан в 1110–1120-х годах, и зеленый в нем занимает значительное место.

То же можно сказать и об эмалях XII века, на которых зеленый часто появляется в сочетании с синим и с белым. В следующем столетии он будет встречаться реже, как на витражах, так и на эмалях, в частности во Франции, где ошеломляющий взлет синего во всех его оттенках и триумф пары синий/ красный в эпоху Людовика Святого отодвинут зеленый на второй план. В странах Священной Римской империи зеленый продержится дольше, однако до зарождения романтизма в конце XVIII века ему уже не суждено будет занять в искусстве такое важное место, какое он занимал в эпоху романского стиля.

Средневековые купеческие компании

В XV, особенно в XVI-XVIIвеках создаются уже целые купеческие компании, в том числе привилегированные, то есть имевшие исключительные, монопольные права на торговлю в стране известным товаром или в известном месте. Такие компании, как лондонская богатейшая Ост-Индская компания, имевшая монополию на торговлю с Индией, принадлежали к числу так называемых «ливрейных», их члены-учредители могли носить ливрею наподобие дворян; да они и становились в большинстве случаев дворянами, покупая себе звания и роднясь с представителями знатных родов, промотавших свои состояния. Богатейшие привилегированные компании купцов и банкиров Генуи, Венеции и некоторых других итальянских городов имели в основе замкнутые семейные кланы — Барди, Фрискобальдини и другие, которые обрастали компаньонами со стороны, многочисленными служащими, имели свои филиалы-фактории по всей Западной Европе и ссужали деньгами иностранных монархов — взамен новых привилегий.

По своей структуре городские общности могли быть простыми и сложными. Если обычный цех объединял, к примеру, изготовителей карет, или мечей, или шляп, то знаменитый цех суконщиков «Лана» (во Флоренции) объединял более двадцати подчиненных ему цехов. Собственно суконщики были торговцами, и очень богатыми. Но они держали в руках производство сукон, процесс которого разбивается на десятков отдельных операций (от мытья и чесания шерсти-сырца, ее прядения — до окраски готовых тканей и их окончательной обработки, так называемой «аппретуры»). Корпорация «Лана», дом собраний которой и сегодня украшает центральную площадь Флоренции, торговала сукнами по всей Западной Европе, поэтому каждая из операций их изготовления требовала десятки рук. И по каждой из операций существовал свой цех. Эти цехи автономии не имели, они не были корпорациями, их члены были практически наемными работниками «Ланы». Однажды бедные чесальщики шерсти, чомпи, из-за тяжелых условий труда и низкой оплаты подняли во Флоренции знаменитое восстание (XIV век), которое было подавлено — и все осталось по-прежнему. Подобными структурами обладали цехи производителей льна, процесс производства которого также распадался на ряд самостоятельных операций.

Примером сложной корпорации иного рода служат, например, университеты, которые начиная с XII столетия располагались в городах Западной Европы. Так, университеты Болоньи или Парижа не были замкнутыми корпорациями, но имели свои уставы и привилегии, выводящие их из власти и компетенции городского права. Однако внутри университета существовала замкнутая корпорация профессоров и ряд студенческих землячеств, также со своими уставами и ограничениями. При университетах группировались цехи, создающие книги, главным образом пособия, необходимые студентам (или школярам, как их часто называли в то время). Прежде чем попасть в университетскую библиотеку, книги проходили путь от переписчиков до переплетчиков. Подарочная книга от писцов переходила к иллюминаторам разной специализации — художникам, которые разрисовывали заглавные буквы и делали иллюстрации, а от переплетчиков — к ювелирам, которые украшали переплет. Все эти специалисты были организованы в цехи, которые — кроме ювелиров — зависели и от университета, и от города.

Вам бы вряд ли понравилось жить в Петербурге начала 20 века.

Город рос слишком быстро, и к Первой Мировой его население добралось к 2 миллионам. Вокруг центра Петрограда открывались новые заводы, в которые нанимались десятки тысяч бывших крестьян, не привыкших к городской жизни. Они целыми днями пахали на заводах, а семья чаще всего оставалась в деревне. Театры и музеи этих ребят особо не интересовали, поэтому главными развлечениями рабочих стали выпивка и драки. Драки завода на завод, район на район, да и просто лихой мордобой в кабаке были страшно распространенным явлением. Но это все цветочки, по сравнению с одним явлением, которое заставляло достопочтенных жителей столицы неметь от страха. Продолжение...

В своем канале урбан хистория рассказываю про историю городов, горожан и их быта
Если хотите узнать:

Как стирали до появления машинок и порошков?

Виновата ли корова в Великом Чикагском пожаре?

Почему британский театр 19 века был опасным местом?

то подписывайтесь на канал 
Все самое интересное из истории городов, горожан и их быта

Франсуа Вийон

Год рождения Франсуа Вийона назван им самим — 1431-й. Дата смерти неиз­вест­на. 5 января 1463 года парижский суд отменяет приговор о казни Вийона и приговаривает его к изгнанию из города на 10 лет — после этого следы Вийона теряются. Любые сообщения о последующей судьбе поэта (вроде его бегства в Англию под покровительство короля Эдуарда V, о котором писал Рабле) документами не подтверждаются. Главные свои произведения Вийон написал за предыдущие семь лет: например, «Малое завещание» — в 1456 году, а «Боль­шое», вероятнее всего, в 1462-м. Помимо этих двух крупных текстов, от Вийона остались 14 баллад, «Похвала Марии Орлеанской», катрен о заде и шее и баллады на жаргоне. Первое серьезное издание сочинений Вийона вышло в 1533 году — его составил поэт Клеман Маро.

Вийон писал на среднефранцузском Также Вийон использует так называемый франко-англий­ский жаргон, кухонную латынь, региональные диалекты. Наконец, Вийону традиционно приписывают баллады на жаргоне (имеется в виду воровской жаргон так называемой банды кокильяров), хотя ответа на вопрос о его авторстве, принадлежности воровскому миру и конкретно шайке кокильяров нет до сих пор. Язык этих баллад действительно похож на тайное наречие кокильяров, но не совпадает с ним полностью.

Личность Вийона парадоксальна для Средневековья: эпоха, в которую имена многих сочинителей вообще не сохранились, подарила мировой культуре поэта с избыточным количеством имен. Его настоящее имя — Франциск де Монкор­бье или Франсуа де Лож. Свою фамилию, Вийон, он взял от воспитавшего его Гильома де Вийона, который, по его словам, был ему «больше отца» и «ласковее мате­ри». Имя тоже содержит секрет; в знаменитом катрене «Я — Франсуа, чему не рад…» имеется в виду и «Я — француз» («Je suis François»). В 1452 году Вийон получил степень магистра на факультете искусств в Сорбонне, но начиная с 1455 года неуклонно маргинализуется. Он дважды бежал из Парижа (один раз после драки, где его соперник был смертельно ранен, второй — после ограбления Наваррского колледжа Сорбонны). В начале 1460-х Вийон трижды попадал в тюрьмы и подвергал­ся пыткам; последний раз — когда оказался не в том месте не в то время. Его приятель ранил нотариуса Ферребука, Вийона схватили, пытали, приговорили к повешению, но затем заменили казнь десятилетним изгнанием из Парижа. Поэт пропал, оставив среди последних известных сочинений «Балладу пове­шен­ных», вошедшую в золотой фонд французской литературы и обеспечив­шую ему репутацию «висельника».

Исследователи вписывают жизнь Вийона в длинный период — от смерти в 1305 году Жана де Мёна, автора второй части «Романа о Розе», сильно повлиявшей на Вийона, до публикации первого серьезного издания сочинений поэта в 1533 году. Вийон родился в год казни Жанны д’Арк; Столетняя война будет длиться еще 20 с лишним лет. В 1414–1418 годах церковный собор в Кон­станце кладет конец Великой схизме Западной церкви, избирает папу Мартина V и выносит Яну Гусу приговор как еретику: в 1419 году вспыхивают гуситские войны: «Богемцев ересь знаю», — напишет Вийон в «Балладе примет». В 1424–1425 годах на кладбище Невинноубиенных младенцев в Париже появляется фреска с изображением пляски смерти: это важный материальный знак в сти­хах Вийона. В 1440 году из английского плена будет освобожден поэт и герцог Карл Орлеанский — к нему будут обращены некоторые стихи Вийона, с ним связана история о поэтическом состязании в Блуа и баллада Вийона «От жажды умираю над ручьем». В 1453 году Константинополь взят турецкими войсками: Восточной Римской империи больше нет. В 1455 году в Дижоне проходит суд на бандитами, известными под именем кокильяров. Вийона в их числе нет, хотя были попытки соотнести его с одним из фигуран­тов дела. В 1458 году умирают король Арагона Альфонс, папа Каликст III и герцог Бретонский Артур III, в 1461 году — французский король Карл VII: все они упомянуты в «Балладе о сеньорах былых времен». Сын Карла VII станет королем Людовиком XI, и по случаю его коронации и приезда в город Мён-сюр-Луар Вийона освобождают из местной тюрьмы.

Армия Византии
Ч.4

Византийская армия располагала достаточно обширным и строго регламентированным институтом командиров, осуществляющих управление воинскими подразделениями на различных ступенях, от самого маленького по численности отряда до огромных армий. Должностные обязанности были строго распределены между командирами разных звеньев, имеющими возможность продвинутся по служебной лестнице не только в силу своего знатного происхождения (что было немаловажно), но и в силу личных качеств и военной удачи2 (хотя это было и нечасто, особенно после с перехода армии на фемный принцип комплектования). При фемном принципе организации византийской армии, ставшим господствующим в империи с VII—VIII вв, большинство командиров были из числа крупных провинциальных землевладельцев. Среди византийских офицеров, особенно в пограничных провинциях, было определенное число командиров, вышедших из среды наемников и сделавших военную карьеру в императорской армии, начав службу в качестве рядового воина. Как правило, такие представители из числа наемников начинали свою карьеру в одном из соединений «тагматы», а затем становились командирами провинциальных соединений.

Выходцы из кочевой среды могли начинать свою службу сразу в приграничных областях и провинциальных подразделениях. Значительное число византийских офицеров были выходцами из Армении, жители которой в большом количестве поступали на службу в армию императора. Особенно престижной служба в подразделениях византийской армии считалась в среде мелкой армянской знати, поскольку давала возможность обогатиться за счет службы и подняться вверх по социальной лестнице. Следует отметить, что служба в императорских подразделениях была достаточно традиционной для представителей армянской знати еще со времен правления императора Юстиниана, а возможно, что и со времен императора Константина.

Верховное руководство византийской армией в целом, ее западной (Балканы) и восточной (Малая Азия) группами войск осуществлял лично император либо один из стратегов (стратигов), получавших титул верховного главнокомандующего — стратегавтократор. Данный титул позволял военачальнику вести войну по своему усмотрению. Звание стратега являлось наивысшим в византийской военной иерархии и в чем-то соответствовало различным современным ступеням генеральского звания — его носили не только командующие группировками войск, но и командиры отдельных армий, входящих в группировку, а также командиры крупных военных соединений. В византийской военной системе существовали стратеги пяти разрядов. Стратеги четвертого разряда командовали морскими военными контингентами, остальные были пехотными либо кавалерийскими стратегами. Звание стратега первого разряда было наивысшим среди разрядов стратегов византийской армии. У стратега, являющегося командующим военным округом, территориально практически всегда совпадающим с провинцией империи, было три помощника из числа гражданских лиц. Эти лица занимали должности протонариуса, претора и картулариуса. Протонариус отвечал за снабжение войск и выплату жалования. Претор являлся специалистом по юридическим и административным вопросам, фактически являясь гражданским управителем провинции. Картулариус был ответственен за сбор налогов на территории округа, управляемого стратегом. К должности стратега фактически приравнивалась должность доместика — командира «Сколы», самого старого из полков «тагматы». Должность доместика была настолько почетной, что нередко именно доместик «Сколы», а не стратег осуществлял командование войсками в случае отсутствия императора. Следует отметить, что любой представитель командования «тагматы» по своему социальному статусу и положению в военной иерархии превосходил командира такого же по численности соединения провинциального войска. В отличие от остальных полков «тагма ты» командующий полком «Вилга» носил звание (титул) дхонгариус (друнгарии), а не доместик. Чем было вызвано такое отличие наименования должности командира «Вилги» от остальных командующих «тагматой», к сожалению, не известно. Доместик имел несколько заместителей — топотертов.

Армия Византии
Ч.3

К Х в. элитные константинопольские полки насчитывали уже не одно десятилетие своего существования. Из перечисленных четырех константинопольских кавалерийских полков «Скола» был самым привилегированным и старейшим, предположительно существовавшим уже в начале V в. Полк «Экскубити» также был учрежден в V в. во времена правления императора Льва I и был вторым по старшинству после полка «Скола». Полк «Аритмос», известный по еще одному своему имени — «Вилга», появился в составе константинопольского гарнизона во второй половине VI в. Самым «молодым» из полков «тагматы», возникшим позже других, был полк «Икантой», учрежденный в начале IX в. императором Никифором I.Во всех привилегированных константинопольских кавалерийских полках было по 1500 кавалеристов и такое же количество слуг, по одному на кавалериста. Можно предположить, что при различных обстоятельствах численность полков могла отличаться от предписанной в сторону увеличения или уменьшения количества воинов. С 975 г. появились периферийные подразделения «Тагматы», размещенные в провинциях империи. В 961 г. в походе на Крит в составе провинциальных отрядов принимали участие 493 воина полка «Скола», 869 воинов полка «Аритмос», 700 всадников полка «Экскубити» и 456 человек из полка «Икантой».

Помимо перечисленных привилегированных кавалерийских соединений в Константинополе базировался еще один полк, входящий в состав «тагматы» и располагающий кавалерийскими отрядами. Полк именовался «Хатиера» (или «Ха тиера Базилик») и был самым элитным из всех константинопольских полков, поскольку являлся личным охранным полком базилевса. Название полка переводилось как «товарищи императора по оружию» или «императорская свита», а сам полк комплектовался не столько из коренных греков, сколько из инородных наемников.

«Хатиера» делилась на большую и среднею хотиеру общей численностью от 1000 до 4000 человек (первая цифра выглядит более правдоподобной). Воины «Хатиеры» практически неотлучно несли службу при базилевсе, сопровождая и охраняя его не только во время военных действий, но и на охоте. В состав «Тагмат», помимо «Хатиеры», входили отдельные отряды наемников, «приписанные» к «Хатиере», но напрямую к нему не относящиеся. Наемные кавалеристы, несущие службу при императорской особе совместно с «Хатиерой», преимущественно являлись выходцами из среды хазар и кочевников Ферганы (огузы, впоследствии турки-сельджуки). В 903 г. исламский автор Ибн Руста писал, что во время военного парада императора сопровождали 10 000 наемных кочевников. Нам эта цифра представляется несколько завышенной, несмотря на то, что нанять такое количество степных воинов для императора Византии не составляло большого труда. Помимо степных кочевников совместно с «Хатиерой» несло службу еще одно наемное подразделение, состоящее из воинов родом с востока. Данное подразделение именовалось «манглавиты» и комплектовалось мусульманами, выходцами из юго-западной части халифата — «магрибами». Отдельные приданные «Хатиере» отряды наемной кавалерии, как и соединения «тагматы», могли располагаться не только в столице, но и в провинции. Служить в «Хатиере» считалось настолько почетным и прибыльным делом, что претенденты (видимо, только коренные греки) на службу в данном соединении готовы были платить денежное вознаграждение в размере 1016 фунтов золота. Во времена правления Иоанна Цимисхия в составе элитных константинопольских кавалерийских соединений появилось еще одно, просуществовавшие ровно столько, сколько длилось правление этого императора. Данное подразделение носило название «бессмертные» и, возможно, комплектовалось из числа детей офицеров и знати, погибших на полях сражений во имя величия империи. «Бессмертные» по своему характеру вооружения и тактике действия в бою относились к разряду тяжелой кавалерии.

ТЕМНОВЕКОВЬЕ

Наш мемно-средневековый Генштаб

Подписаться

Армия Византии
Ч.2
В 967—972 гг. Византийской империи помимо войны на востоке против исламских эмиров и Арабского халифа приходится противостоять Святославу Игоревичу, киевскому князю, дружины которого вначале вторглись в Болгарию, а затем, заручившись поддержкой населения, начали наступления на византийские земли. Союзные Святославу печенежская и мадьярская конницы совершали непрерывные глубокие рейды по византийскому пограничью. Угроза империи со стороны Святослава и его союзников, по всей видимости, была настолько велика, что на западный театр военных действий вынужден был прибыть сам император (Иоанн Цимисхий) и перебросить с ближневосточного театра военных действий отборные войска, закаленные в многочисленных сражениях с мусульманскими воинами. В битве под Доростолом дружины Святослава были разбиты и по условиям заключенного мирного договора вынуждены были оставить Болгарию. В победе над войсками киевского князя, как и в успешных воинах на Ближнем Востоке и в Африке, особую роль сыграла византийская кавалерия, переживающая в Х в. период своего расцвета. Будучи в этот период времени, пожалуй, самым многочисленным родом войск византийской армии, традиционно имеющей еще и сильную, хорошо организованную и вооруженную пехоту, византийская кавалерия являлась серьезным противником и мощной ударной военной силой империи. Несмотря на то, что византийцы во многих областях жизни придерживались традиций, зародившихся еще во времена императорского Рима, и даже продолжали называть себя римлянами, организация и структура Византийской армии была абсолютно самобытной и существенно отличалась от римской. Достаточно одного того факта, что даже в армии поздней империи и периода Домината (абсолютизма) кавалерия никогда не играла той привилегированной роли, которую она занимала в армии Византии. Впервые принципы организации византийской кавалерии и армии в целом были сформулированы в конце VI — начале VII вв. в руководстве, приписываемом императору Маврикию1. Основные принципы организации армии, описанные в «Стратегиконе» Псевдо Маврикия сохранились до Х в., о чем свидетельствует их практически дословное повторение в знаменитой «Тактике» императора Льва VI, датируемой концом IX—началом Х вв.

Согласно «Тактике», основной тактической единицей кавалерии и пехоты являлся «бандон» (либо «банда», от немецкого — знамя), в состав которого предположительно входило 300 всадников. Бандон, в свою очередь, подразделялся на 6 «аллагхий» по 50 человек в каждой. Аллагхий состоял из 5 декарх по 10 человек. Крупные кавалерийские соединения состояли из нескольких бандонов, объединенных в «мойры», «турмы» или «тагмы» (полки). В состав мойры входило от 2 до 3 бондонов, а турма состояла из 3 мойр. Наиболее привилегированными кавалерийскими соединениями были турмы, входящие в состав караульных подразделений, базирующихся в Константинополе. Данные соединения носили общее название «тагмата» и составляли ядро византийской армии в Х в. Кавалерийские полки, входившие в состав «тагматы», назывались «Скола», «Экскубити», «Аритмос», «Икантой».

Как определяли Людоедов в блокадном Ленинграде?

"Из дневника Тани Савичевой, 14 лет"

Голод стоял страшный, особенно зимой. Беда меняет всякого. Людоедов стало очень много, нам страшно, но теперь мы научились их видеть издалека, ведь у них...
читать далее…

Армия Византии
Ч.1

К Х в. Византийская империя достигла небывалого военного могущества и впечатляющих успехов, вылившихся в значительные территориальные приобретения. Сражающаяся на два фронта на Востоке и Западе византийская армия, несмотря на мелкие неудачи и отдельные проигранные сражения, неизменно выходила победителем в ходе многочисленных военных кампаний. Армия была не только многочисленной, но и относительно хорошо вооруженной (в особенности элитные подразделения), организованной и для своего времени достаточно хорошо оплачиваемой. Являясь прямой наследницей армии поздней Римской империи, византийская армия в стратегическом и тактическом плане превосходила своих противников, в особенности многочисленных, но достаточно плохо вооруженных и организованных кочевников, непрестанно беспокоящих ее западные рубежи. Впрочем, справедливым будет замечание о том, что, несмотря на значительное теоретическое военное наследие, разумное структурное деление и существенную численность, византийская армия не была застрахована от военных неудач вследствие просчетов безграмотного руководства и плохой выучки личного состава.

В немалой степени военные успехи византийского оружия были обусловлены тем, что на протяжении всего Х в. базилевсами (императорами) Византии были люди, наделенные незаурядным полководческим талантом. Императоры Никифор Фока, Василий II Болгаробойца и Иоанн Цимисхий были не столько государственными деятелями, сколько блистательными воинами. Особо впечатляющих военных успехов Византийская империя достигла в ходе войны с Арабским халифатом. И если в начале Х в. исламский мир еще успешно противостоял византийской экспансии, то со второй четверти столетия Византийская империя переходит в решительное наступление. С 942 г., с момента взятия Мальты византийскими войсками, империя непрерывно теснит своих исламских противников. В 943 г. под угрозой разорения оказывается Нубия и соглашается выплачивать дань империи. К 955 г. Византия овладевает пограничным нубийским городом Ибримом. Особых успехов на Востоке византийская армия достигла при Никифоре Фоке. В 961 г. войска Никифора занимают Алеппо, в 968 г. Византии покоряются города Хама и Химс, где победители захватывают христианскую святыню, голову Иоанна Крестителя. В этот же год армия Никифора берет Латакию, а в последующую зиму захватывает Антиохию. В 972 г. императорские войска подвергают разграблению и опустошению Нисбин и угрожают Багдаду. В 974 г. войска Иоан на Цимисхия завоевывают Баальбек и Бейрут и накладывают на Дамаск обязательство уплаты дани в размере 60 тысяч динаров в год.

На западном фронте Византийской империи успехи были не столь впечатляющими. Находящегося в распоряжении командующего западной группы войск военного контингента хватало только на поддержание шаткого равновесия сил в противостоянии с непрерывно накатывающимися волнами печенегов и мадьяр, видевших в разграблении западного пограничья империи легкий путь обогащения. В немалой степени успешной политике сдерживания кочевников способствовала тактика натравливания одних на других, наем кочевников на службу и прямой денежный откуп в обмен на обещание не трогать пограничье империи. Подобная тактика полностью не исключала военной угрозы со стороны кочевников, но давала возможность выиграть время для подготовки западной группы войск к отражению вторжений. Наиболее серьезным противником Византийской империей на Западе являлось Болгарское царство, вооруженное противостояние с которым длилось несколько столетий. Своего апогея противостояние в Х в. между болгарами и Византийской империи достигло в период правления болгарских царей Симеона и Самуила. Успехи последнего во многом объясняются ослаблением Византии, непосредственно связанным с восстанием Варды Склира.