Письма в стол📝

Любить — это никогда не делать больно.

Ни в гневе, ни в обиде, ни в ярости. Любить — это охранять чьё-то сердце не только от внешнего мира, но и от себя — своей злости, своего дурного настроения и раздражительности.

Это как будто тебе доверили самую дорогую вещь на свете, и ты поклялся быть её верным стражем, потому что только ты можешь сохранить её целостность. Любить — это значит беречь...

📖 Алина Ермолаева, "Бабочка на апельсиновой дольке"

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской

Он закрыл собой пулемётный огонь
 
24 августа 1941 года, младший политрук танковой роты Александр Константинович Панкратов совершил подвиг.
 
Ночью 24 августа красноармейцы предприняли попытку форсировать Волхов и с ходу захватить монастырь.

Фашисты были к этому готовы и открыли шквальный пулемётный огонь. Панкратов смог подползти поближе к пулемёту и метнуть в его сторону все имевшиеся у него гранаты. Но тщетно, тот не прекращал стрельбы.

Тогда политрук рванулся вперёд и закрыл огневую точку своим телом. У красноармейцев появилось время для решающего броска. Поднявшись в атаку, рота выбила фашистов из монастыря.
 
16 марта 1942 года командир посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза. Имя Александра Константиновича Панкратова увековечено в Великом Новгороде и на его малой родине – в Вологодской области.

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской

Как мало в конце концов нужно человеку для счастья, когда счастья нет, и как много нужно, как только оно появляется.

✍️ Константин Паустовский

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской

«Служебный роман» — не просто комедия о любви в стенах статистического учреждения. Это тонкое, ироничное, по-человечески тёплое кино о том, как за внешней серостью и привычкой может скрываться настоящая жизнь.

Это история, в которой каждый может узнать себя: застенчивый интеллигент, строгая начальница, болтливая секретарша, уверенный карьерист… Но главное здесь — как любовь неожиданно прорастает там, где её не ждали.

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской

Поплачьте о моей несчастной доле:
Я спал с хозяйкой, ел парной лосось,–
Пока не появился Анатолий,
Голодный холостой молокосос.
Он курит свои яблочные «сижки»,
Везде суёт свой любопытный нос
И носит неприятные усишки-
Ну просто крыса, крыса-альбинос.

Когда он в первый раз пришёл с цветами,
Я сразу понял – это не к добру.
Под видом романтических свиданий
Сожрал балык и чёрную икру,
Сожрал креветки, устрицы и шпроты,
Сожрал матье с заливкой на меду,
Сидит дородный и широкоротый,
И в этот рот кладёт мою еду.

Хозяйка без ума от наглой крысы,
Она с ним деликатна и нежна,
Не потому что любит белобрысых,
А потому что крыса не женат.
Он починить не может три недели
Разодранного мною косяка,
Не так уж, кстати, он хорош в постели,
Я наблюдал и время засекал!

С досады я пять раз кончал с собою,
И пятый раз ну просто «на ура»:
Демонстративно обдирал обои,
Жрал кактус и ложился умирать.
Теперь она мне подрезает когти
И называет «шизанутый кот»,
А раньше называла «сладкий котик»,
И я справлял с ней вместе Новый год!

Вы думаете, я сижу в коробке,
Как госпожой отвергнутый вассал?
Я все углы и все перегородки
В квартире на себя переписал.
Я собственник, такая уж природа,
Не запереть природу в туалет,
Лицензия действительна два года,
Хотя, пардон, действительна пять лет.

Диван, кровать, паркет, журнальный столик,
На всём теперь сверкает мой патент,–
От описи не скрылся Анатолий,
Голодный неженатый импотент,–
Зубная щетка и зубная паста,
Рубашка, модный шмот и модный шуз,
Пусть только эта тварь достанет паспорт,

И в паспорте я тоже распишусь!

✍️ Сола Монова

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской

Работал я всё лето и теперь работаю, а денег нет и нет.

✍️ А. П. Чехов, 1891 г.

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской

Я никогда не называл свою мать матерью, мамой.

У меня для неё было другое слово — мамочка. Даже став большим, я не мог изменить этому слову. Я пытался называть её «мама», но с губ помимо моей воли слетало всё то же ласковое, детское — «мамочка». У меня отросли усы, появился бас. Я стеснялся этого слова и на людях произносил его чуть слышно.

Последний раз я произнёс его на мокрой от дождя платформе, у красной солдатской теплушки, в давке, под звуки тревожных гудков паровоза, под крик команды «По вагонам!». Я не знал, что навсегда прощаюсь с матерью. Не знал, что с матерью вообще можно проститься навсегда. Я шептал «мамочка» ей на ухо и, чтобы никто не видел моих мужских слёз, вытирал их о её волосы... Но когда теплушка тронулась — не выдержал. Забыл, что я мужчина, солдат, забыл, что вокруг люди, множество людей, и сквозь грохот колёс, сквозь бьющий в глаза ветер закричал.

— Мамочка! Мамочка...

Но она уже не слышала.

На фронте мы всегда были голодны. Нам всегда было холодно. Только в бою у орудий забывали о голоде и холоде. И ещё — когда получали из дома письма.

Но было у писем из дома одно необычайное свойство, которое каждый открывал для себя и никому не признавался в своём открытии. В самые трудные минуты, когда казалось — всё кончено или кончится в следующее мгновение и нет уже ни одной зацепки за жизнь, мы находили в письмах из дома НЗ — неприкосновенный  запас жизни. Запаса хватало надолго, его берегли и растягивали, не надеясь пополнить его в скором времени.

У меня не сохранились мамины письма. Я не запомнил их наизусть, хотя перечитывал десятки раз. Но в памяти жива картина жизни родного дома, которая возникала из маминых весточек.

На ледяном ветру я видел её у печки с закрытыми глазами. Это видение возникало ночью на посту. У меня в кармане лежало письмо. От него веяло далёким теплом, пахнувшим смолистыми дровами. Это родное тепло было сильнее ветра.

Когда от мамы приходило письмо, не было ни бумаги, ни конверта с номером полевой почты, ни строчек. Был мамин голос. Я слышал его даже в грохоте орудий. Дым землянки касался щеки, как дым родного дома.

Под Новый год я увидел у себя дома ёлку. Мама подробно рассказывала в письме о ёлке. Оказывается, в шкафу случайно нашлись ёлочные свечи. Короткие, разноцветные, похожие на отточенные цветные карандаши. Их зажгли, и с еловых веток по комнате разлился ни с чем не сравнимый аромат стеарина и хвои. В комнате было темно, и только весёлые блуждающие огоньки замирали и разгорались, и тускло мерцали золочёные грецкие орехи.

Старые часы идут и бьют полночь. Сверчок, чудом поселившийся в городской квартире, работает на стрекочущей машинке.

Ковш Большой Медведицы стоит на крыше дома, что напротив.

Пахнет хлебом. Тихо. Ёлка погасла. Печка горячая.

Потом оказалось, что всё это было легендой, которую умирающая мама сочинила для меня в ледяном доме, где все стёкла были выбиты взрывной волной, а печки были мертвы и люди умирали от осколков. И она писала, умирая. Из ледяного блокадного города слала мне последние капли своего тепла, последние кровинки.

А я поверил легенде. Держался за неё — за свой НЗ, за свою резервную жизнь. Был слишком молод, чтобы читать между строк. Я читал сами строки, не замечая, что буквы кривые, потому что их выводила рука, лишённая сил, для которой перо было тяжёлым, как топор. Мать писала эти письма, пока билось сердце...

Я много знаю о подвигах женщин: выносивших с поля боя раненых бойцов, работавших за мужчин, отдававших свою кровь детям, идущих по сибирским трактам за своими мужьями. Я никогда не думал, что всё это имеет отношение к моей матери. К тихой, застенчивой, обыденной, озабоченной только тем, как прокормить нас, обуть, уберечь...

Теперь я оглядываюсь на её жизнь и вижу: она прошла через всё это, но вижу это с опозданием. Но я вижу. Теперь я всё вижу и слышу.

Прости меня, родная!

✍️ Ю. Яковлев

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской

Часто умные и добрые люди видят тяготы и изъяны жизни других людей, отчего им хочется помочь советом и делом, дабы вытащить человека из ямы.

Но когда человек сам не хочет что-то сделать со своей жизнью, ни ваш ум, ни доброта не помогут ему. Можно положить целую жизнь в попытках помочь близкому человеку изменить свою жизнь, четко видеть действия, которые нужно сделать и оказывать всецелую помощь, но пока человек сам не захочет поменяться и приложить усилия, никакая сила в мире не поможет ему.

Даже когда мы видим, что человек не очень хочет меняться, внутренняя инерция все еще подталкивает нас помочь ему, вразумить и увидеть результат, но из раза в раз мы будем разочаровываться.

✍️Наталья Петровна Бехтерева

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской

"Жестокое танго". Андрей Миронов и Любовь Полищук.

Эпизод из фильма М.Захарова "12 стульев".

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской

– Так бывает? – спросила я. – В разрушенных вещах нет ничего прекрасного.

– Нет, есть. Ты слышала про кинцуги? Это японское искусство склеивать золотом битую посуду. Лак смешивают с порошком драгоценного металла и заливают трещины. Такая посуда в Японии ценится даже выше, чем целая, потому что кинцуги делает ее уникальной и ни на что не похожей. Так же и с людьми, я считаю. Травмы не уродуют, а делают уникальными. Они рассказывают историю и напоминают не о трагедии, а о том, что человек выжил.

📖 Кристина Старк, "Цианид"

Будем благодарны тем, кто поддержит нас голосом

📚 Письма в стол – Поддержите подпиской