Самый цимес

Я ПОЛМИРА ПОЧТИ ЧЕРЕЗ ЗЛЫЕ БОИ
ПРОШАГАЛ И ПРОПОЛЗ С БАТАЛЬОНОМ...
(103 года со дня рождения Анатолия Папанова)
Актерские судьбы Анатолия Папанова и Владимира Высоцкого пересекались неоднократно. И если в фильмах "Живые и мертвые", "Наш дом", "Служили два товарища" совместных эпизодов не было, то в картине "Плохой хороший человек" встречи на киносъемочных площадках были неоднократны. "Не забуду блестяще сыгранный в красивейших декорациях эпизод, когда Папанов-Самойленко просит денег для Лаевского у Высоцкого—фон Корена, а тот накрывает ассигнации огромным живым крабом. Вся группа хохотала до упада, но в фильме этот момент отчего-то потускнел". (Сергей Жолудев, осветитель картины).
Был еще спектакль Театра Сатиры "Последний парад", для которого Высоцким были написаны песни. Анатолий Папанов исполнял одну из главных ролей в этом спектакле - Клавдия Сенежина. Критик М.Линецкая (журнал "Театр" №4, 1969г):
"... И среди взрывов смеха, среди потешных ситуаций и снайперски поданных реприз вдруг наступает минута, когда зрительный зал затихает, услышав в голосе Папанова неожиданные "чеховские" интонации, и приобщается к грустным раздумьям Сенежина о жизни, о друзьях... Естественно, как размышление, возникает его песня: "Корабли постоят и ложатся на курс...". В этом спектакле Папанов поразил своим умением петь. Ему позавидует любой менестрель, даже самый модный. Поёт он удивительно по-своему, не превращая песню во вставной номер. Поёт, как пел бы Клавдий Сенежин. И если по ходу действия возникает песня или танец, то именно так, а не иначе, может сейчас выразить себя этот молчаливый помор...
Хотя песня "Помор и поморка" имеет самое непосредственное отношение к любовной истории Клавдия, она вынесена на просцениум.
Актёр берёт микрофон и, не порывая с ходом действия и в соответствии с сенежинским характером, поёт... За спиной Сенежина возникает хор девушек. Они скорбно реагируют на возможный поворот судьбы капитана. Они оплакивают его, демонстрируя целый каскад поз и жестов скорби - античных, современных, египеских. Однако это эффективное зрелище нисколько не отвлекает внимание. Оно по-прежнему сосредоточено на артисте. Режиссёр спектакля В. Плучек мог предложить такую мизансцену, лишь твердо зная, что артист умеет, как говориться, держать зал. Папанов обладает этим магнетическим даром в полной мере. "Помор и поморка" ежевечерне завершаются авацией..."
Для картины "Одиножды один" режиссера Геннадия Полоки Владимиром Высоцким было написано несколько песен для главного героя, которого играет Анатолий Папанов.
Из книги В. Перевозчикова "Владимир Высоцкий. Только самые близкие":
"Во время записи песни с Папановым для картины "Одиножды один"... песни фронтовика, вернувшегося с войны, Володя так точно передавал интонации, свойственные инвалидам, которые пели эти песни на вокзалах и в электричках, что Папанов - сам фронтовик - был просто потрясен. Потрясен тем, насколько точно Володя передавал и настроение, и интонации, и дух того времени. И как я уже говорил, если Володя писал для конкретного артиста, то он мог даже что-то изменить в тексте. Ну, например, в этой песне строчку "...Дымок поднимался совсем по-другому". Папанов пел "...подымалси совсем по-другому" или "за чужое за что-то запнулся в сенях"... А Папанов пел: " за чужое за чтой-то запнулся в сенях". Специально для Папанова, учитывая его внешность, Володя вводил какие-то такие просторечия.
Каждый раз, когда я слушаю эту песню или смотрю рукопись,
которая сейчас лежит передо мной, я всегда вспоминаю, что очень многие крупные поэты старшего поколения были тогда поражены, насколько точно сделана эта песня... В ней больше той речевой смелости, на которую поэты того поколения не рисковали идти. И вот эта речевая смесь (и блатной, и уличный, и деревенский жаргон) которая была свойственна песням инвалидов и на которую не решались профессиональные поэты, Володе была свойственна и отличала его. Он с детства впитал этот язык, который он слышал на военных базарах и вокзалах...Кстати, он очень органично на нем сам говорил, ничего не играя и никого не изображая".

Я полмира почти через злые бои
Прошагал и прополз с батальоном,
А обратно меня за заслуги мои
Санитарным везли эшелоном.
Подвезли на родимый порог,
На полуторке — к самому дому.
Я стоял и немел, а над крышей дымок
Подымался совсем по-другому.
Окна словно боялись в глаза мне взглянуть,
И хозяйка не рада солдату —
Не припала в слезах на могучую грудь,
А руками всплеснула — и в хату.
И залаяли псы на цепях.
Я шагнул в полутёмные сени,
За чужое за что-то запнулся в сенях,
Дверь рванул — подкосились колени.
Там сидел за столом да на месте моём
Неприветливый новый хозяин.
И фуфайка на нём, и хозяйка при нём, —
Потому я и псами облаян.
Это, значит, пока под огнём
Я спешил, ни минуты не весел,
Он все вещи в дому переставил моём
И по-своему всё перевесил.
Мы ходили под богом — под богом войны,
Артиллерия нас накрывала,
Но смертельная рана нашла со спины
И изменою в сердце застряла.
Я себя в пояснице согнул,
Силу воли позвал на подмогу:
"Извините, товарищи, что завернул
По ошибке к чужому порогу".
Дескать, мир да любовь вам да хлеба на стол,
Чтоб согласье по дому ходило...
Ну а он, б..., даже ухом в ответ не повёл,
Вроде так и положено было.
Зашатался некрашеный пол,
Я не хлопнул дверьми, как когда-то, —
Только окна раскрылись, когда я ушёл,
И взглянули мне вслед виновато.
В. Высоцкий, 1974г.

Гут Шабес – Шабат шалом – שבת שלום

In today's video, two legends of the Jewish scene, the inimitable "THE BARRY SISTERS", performs song. "Git Mir ob Mazl Tov" (Wish me happiness).
Music: Sholom Secunda
Words: Jacob Jacobs.

The video sequence is taken from the movie "Fiddler on the Roof" 1971.